Три отрывка из поэмы I На этот горный склон крутой Ступала ль ангела нога? И знал ли агнец наш святой Зеленой Англии луга? Светил ли сквозь туман и дым Нам лик господний с вышины? И был ли здесь Ерусалим Меж темных фабрик сатаны? Где верный меч, копье и щит, Где стрелы молний для меня? Пусть туча грозная примчит Мне колесницу из огня. Мой дух в борьбе несокрушим, Незримый меч всегда со мной. Мы возведем Ерусалим В зеленой Англии родной. II Ты слышишь, первый соловей заводит песнь весны - Меж тем как жаворонок ранний на земляной постели Сидит, прислушиваясь молча, едва забрезжит свет. Но скоро, выпорхнув из моря волнующейся ржи, Ведет он хор веселый дня - Трель-трель, трель-трель, трель-трель, - Взвиваясь ввысь на крыльях света - в безмерное пространство. И звуки эхом отдаются, стократ отражены Небесной раковиной синей. А маленькое горло Работает, не уставая, и каждое перо На горле, на груди, на крыльях трепещет от прилива Божественного тока. Вся природа, Умолкнув, слушает. И солнце на гребне дальних гор Остановилось и глядит на маленькую птичку Глазами страха, удивленья, смиренья и любви. Но вот из-под зеленой кровли свой голос подают Все пробудившиеся птицы дневные - черный дрозд, Малиновка и коноплянка, щегол и королек - И будят солнце на вершине от сладостного сна. А там уж снова соловей зальется щедрой трелью, Защелкает на все лады с заката до утра. И всюду - в рощах и полях - с любовью, с изумленьем Перед гармонией его умолкнет птичий хор. III Ты замечаешь, что цветы льют запах драгоценный. Но непонятно, как из центра столь малого кружка Исходит столько аромата. Должно быть, мы забыли, Что в этом центре - бесконечность, чьи тайные врата Хранит невидимая стража бессменно день и ночь. Едва рассвет забрезжит, радость всю душу распахнет Благоухающую. Радость до слез. Потом их солнце До капли высушит. Сперва тимьян и кашка Пушистая качнутся и, вспорхнув На воздух, начинают танец дня И будят жимолость, что спит, объемля дуб. Вся красота земли, развив по ветру флаги, Ликует. И, глаза бессчетные раскрыв, Боярышник дрожит, прислушиваясь к пляске, А роза спит еще. Ее будить не смеет Никто до той поры, пока она сама, Расторгнув пред собой пурпурный полог, Не выйдет в царственном величье красоты. Тогда уж все цветы - гвоздика, и жасмин, И лилия в тиши - свое раскроют небо. Любое дерево, любой цветок, трава Наполнят воздух весь разнообразной пляской. Но все же в лад, в порядке строгом. Люди Больны любовью...
