1
   Звучит, как древле, пред тобою
   Светило дня в строю планет
   И предначертанной стезею,
   Гремя, свершает свой полет!
   Ему дивятся серафимы,
   Но кто досель его постиг?
   Как в первый день, непостижимы
   Дела, всевышний, рук твоих!
   И быстро, с быстротой чудесной,
   Кругом вратится шар земной,
   Меняя тихий свет небесный
   С глубокой ночи темнотой.
   Морская хлябь гремит валами
   И роет каменный свой брег,
   И бездну вод с ее скалами
   Земли уносит быстрый бег!
   И беспрерывно бури воют,
   И землю с края в край метут,
   И зыбь гнетут, и воздух роют,
   И цепь таинственную вьют.
   Вспылал предтеча-истребитель,
   Сорвавшись с тучи, грянул гром,
   Но мы во свете, вседержитель,
   Твой хвалим день и мир поем.
   Тебе дивятся серафимы!
   Тебе гремит небес хвала!
   Как в первый день, непостижимы,
   Господь! руки твоей дела!
2
   «Кто звал меня?»
            — «О страшный вид!»
   — «Ты сильным и упрямым чаром
   Мой круг волшебный грыз недаром —
   И днесь…»
             — «Твой взор меня мертвит!»
   — «Не ты ль молил, как исступленный,
        Да узришь лик и глас услышишь мой?
        Склонился я на клич упорный твой
        И се предстал! Какой же страх презренный
        Вдруг овладел, титан, твоей душой?..
        Та ль эта грудь, чья творческая сила
Мир целый создала, взлелеяла, взрастила
        И, в упоении отваги неземной,
   С неутомимым напряженьем
        До нас, духо́в, возвыситься рвалась?
        Ты ль это, Фауст? И твой ли был то глас,
Теснившийся ко мне с отчаянным моленьем?
        Ты, Фауст? Сей бедный, беспомо́щный прах,
        Проникнутый насквозь моим дхновеньем,
Во всех души своей дрожащий глубинах?..»
        — «Не удручай сим пламенным презреньем
        Главы моей! Не склонишь ты ея!
Так, Фауст я, дух, как ты! твой равный я!..»
— «Событий бурю и вал судеб
       Вращаю я,
       Воздвигаю я,
   Вею здесь, вею там, и высок и глубок!
   Смерть и Рождение, Воля и Рок,
      Волны в боренье,
      Стихии во пренье,
      Жизнь в измененье —
      Вечный, единый поток!..
         Так шумит на стану моем ткань роковая,
         И богу прядется риза живая!»
         — «Каким сродством неодолимым,
  Бессмертный дух! влечешь меня к себе!»
  — «Лишь естествам, тобою постижимым,
      Подобен ты — не мне!..»
3
         Чего вы от меня хотите,
  Чего в пыли вы ищете моей,
         Святые гласы, там звучите,
  Там, где сердца и чище и нежней.
  Я слышу весть — но веры нет для ней!
  О вера, вера, мать чудес родная,
         Дерзну ли взор туда поднять,
         Откуда весть летит благая!
  Ах, но, к нему с младенчества привычный,
         Сей звук родимый, звук владычный, —
  Он к бытию манит меня опять!
         Небес, бывало, лобызанье
Срывалось на меня в воскресной тишине,
Святых колоколов я слышал содроганье
   В моей душевной глубине,
И сладостью живой была молитва мне!
        Порыв души в союзе с небесами
        Меня в леса и долы уводил —
        И, обливаясь теплыми слезами,
   Я новый мир себе творил.
   Про игры юности веселой,
Про светлую весну благовестил сей глас —
   Ах, и в торжественный сей час
Воспоминанье их мне душу одолело!
        Звучите ж, гласы, вторься, гимн святой!
        Слеза бежит! Земля, я снова твой!
4
        Зачем губить в унынии пустом
        Сего часа благое достоянье?
Смотри, как хижины с их зеленью кругом
        Осыпало вечернее сиянье.
        День пережит, — и к небесам иным
        Светило дня несет животворенье.
        О, где крыло, чтоб взвиться вслед за ним,
Прильнуть к его лучам, следить его теченье?
        У ног моих лежит прекрасный мир
        И, вечно вечереющий, смеется…
Все выси в зареве, во всех долинах мир,
        Сребристый ключ в златые реки льется.
        Над цепью диких гор, лесистых стран
   Полет богоподобный веет,
        И уж вдали открылся и светлеет
        С заливами своими океан.
        Но светлый бог главу в пучины клонит,
        И вдруг крыла таинственная мощь
Вновь ожила и вслед за уходящим гонит,
        И вновь душа в потоках света тонет.
        Передо мною день, за мною нощь.
В ногах равнина вод, и небо над главою.
        Прелестный сон!.. и суетный!.. прости!..
        К крылам души, парящим над землею,
        Не скоро нам телесные найти.
Но сей порыв, сие и ввыспрь и вдаль стремленье,
   Оно природное внушенье,
   У всех людей оно в груди…
   И оживает в нас порою,
        Когда весной, над нашей головою,
        Из облаков песнь жавронка звенит,
        Когда над крутизной лесистой
   Орел, ширяяся, парит,
   Поверх озер иль степи чистой
   Журавль на родину спешит.
5
  Державный дух! Ты дал мне, дал мне всё,
  О чем молил я! Не вотще ко мне
  Склонил в лучах сияющий свой лик!
  Дал всю природу во владенье мне
  И вразумил ее любить. Ты дал мне
  Не гостем праздно-изумленным быть
  На пиршестве у ней, но допустил
  Во глубину груди ее проникнуть,
  Как в сердце друга! Земнородных строй
  Провел передо мной и научил —
  В дуброве ль, в воздухе иль в лоне вод —
  В них братии познавать и их любить!
  Когда ж в бору скрыпит и свищет буря,
  Ель-великан дерев соседних с треском
  Крушит в паденье ветви, глухо гул
  Встает окрест и, зыблясь, стонет холм,
  Ты в мирную ведешь меня пещеру,
  И самого меня являешь ты
  Очам души моей — и мир ее,
  Чудесный мир, разоблачаешь мне!
  Подымется ль, всеуслаждая, месяц
  В сиянье кротком, и ко мне летят
  С утеса гор, с увлажненного бора
  Сребристые веков минувших тени
  И строгую утеху созерцанья
  Таинственным влияньем умиляют!
Конец 1820-х — начало 1830-х годов