1
Так же жили – подмывшись, намыкавшись.
Но божественное стряслось!
В старину не брили подмышки,
не стыдились нахлынувших слёз.
Почему я неутомимо
прихожу заветной порой,
где над ярусным Иерусалимом
взмыл рассвет за Масличной горой?
Этот ветхозаветный камень
старомоднее, чем Христос,
розовеющими пучками —
островками травы пророс.
И пока мы судьбу вымаливаем,
расцветают слёзы громад —
между клумб вертикальных мальвы
ароматы свои струят.
Игнорировавши промышленность,
Стена Плача, смысл бытия,
нам, по-женски дымясь подмышками,
раскрывает объятия.
2
Комнатушка моя – не
отель «Плаза».
проживаю теперь в стене —
Стене Плача.
Взявши шапку напрокат,
птичьим писком,
как кредитку в банкомат,
сую записку.
Здесь не допекает гнус.
Слёз не пряча,
лбом отчаянно уткнусь
в Стену Плача.
Это только для мужчин.
В отдаленье
опускаюсь в глубь причин
машинного отделенья.
Ливень. Дача. Пастернак.
Срам и слава.
Руки к небу простирай,
Ярославна!
Ты, распятая страна,
муза, прачка,
моя пятая стена —
Стена Плача.
Не страшна стена угроз,
стена смеха.
Неприступна стена слёз,
крепость эха.
И твой хлюпающий нос
среди меха.
Нету крыши. Дефицит
пенопласта.
Нас с тобою защитит
Стена Плача.
3
Измерь мою жаркую жизнь перстами
на ощупь, как гусеница-землемер.
Что я сумел – перед Тобой предстанет.
И что я не успел.
Пока ещё небо не стала мерить
креста измерительная щепоть —
наставь моё сердце прощать и верить,
Господь!
|
