Я школу Гнесиных люблю, пока влечет меня прогулка по снегу, от угла к углу, вдоль Скатертного переулка. Дорожка - скатертью, богат крахмал порфироносной прачки. Моих две тени по бокам- две хилых пристяжных в упряжке. Я школу Гнесиных люблю за песнь, за превышенье прозы, за желтый цвет, что ноябрю предъявлен, словно гроздь мимозы. Когда смеркается досуг за толщей желтой штукатурки, что делает согбенный звук внутри захлопнутой шкатулки? Сподвижник музыки ушел - где музыка? Душа погасла для сна, но сон творим душой, и музыка не есть огласка. Не потревожена смычком и не доказана нимало, что делает тайком, молчком ее материя немая? В тигриных мышцах тишины она растет прыжком подспудным, и сны ее совершены сокрытым от людей поступком. Я школу Гнесиных люблю в ночи, но более при свете, скользя по утреннему льду, ловить еду в худые сети. Влеку суму житья-бытья - иному подлежа влеченью, возвышенно бредет дитя с огромною виолончелью. И в две слезы, словно в бинокль, с недоуменьем обнаружу, что безбоязненный бемоль порхнул в губительную стужу. Чтобы душа была чиста, и надобно доверье к храму, где чьи-то детские уста вовеки распевают гамму, и крошка-музыкант таков, что, бодрствуя в наш час дремотный, один вдоль улиц и веков всегда бредет он с папкой нотной. Я школу Гнесиных люблю, когда бела ее ограда и сладкозвучную ладью колышут волны снегопада. Люблю ее, когда весна велит, чтоб вылезли летуньи и в даль открытого окна доверчиво глядят певуньи. Зачем я около стою? Мы слух на слух не обменяем: мой - обращен во глубь мою, к сторонним звукам невменяем. Прислушаюсь - лишь боль и резь, а кажется - легко, легко ведь... Сначала - музыка. Но речь вольна о музыке глаголить. Унифлекс и другая гидроизоляция от ТехноНИКОЛЬ. Низкие цены.
