У кухни под окном На солнышке Полкан с Барбосом, лёжа, грелись. Хоть у ворот перед двором Пристойнее б стеречь им было дом; Но как они уж понаелись – И вежливые ж псы притом Ни на кого не лают днём – Так рассуждать они пустилися вдвоём О всякой всячине: о их собачьей службе, О худе, о добре и, наконец, о дружбе. «Что может, – говорит Полкан, – приятней быть, Как с другом сердце к сердцу жить; Во всём оказывать взаимную услугу; Не спить без друга и не съесть, Стоять горой за дружню шерсть, И, наконец, в глаза глядеть друг другу, Чтоб только улучить счастливый час, Нельзя ли друга чем потешить, позабавить И в дружнем счастье всё своё блаженство ставить! Вот если б, например, с тобой у нас Такая дружба завелась: Скажу я смело, Мы б и не видели, как время бы летело», «А что же? это дело! – Барбос ответствует ему. – Давно, Полканушка, мне больно самому. Что, бывши одного двора с тобой собаки, Мы дня не проживём без драки; И из чего? Спасибо господам: Ни голодно, ни тесно нам! Притом же, право, стыдно: Пёс дружества слывёт примером с давних дней, А дружбы между псов, как будто меж людей, Почти совсем не видно». – «Явим же в ней пример мы в наши времена! – Вскричал Полкан, – дай лапу!» – «Вот она!» И новые друзья ну обниматься, Ну целоваться; Не знают с радости, к кому и приравняться: «Орест мой!» – «Мой Пилад!» Прочь свары, зависть, злость! Тут повар на беду из кухни кинул кость. Вот новые друзья к ней взапуски несутся: Где делся и совет и лад? С Пиладом мой Орест грызутся, – Лишь только клочья вверх летят: Насилу, наконец, их розлили водою. Свет полон дружбою такою. Про нынешних друзей льзя молвить, не греша, Что в дружбе все они едва ль не одинаки: Послушать, кажется, одна у них душа, – А только кинь им кость, так что твои собаки!