Четвертая проклятая зима своих раздумий. Ропщут пилигримы. Скупые дни как пища для ума не впечатляют, холодом гонимы. И будто кто-то, уж в который раз, зовет сразиться хоть до первой крови и, встретив недвусмысленный отказ, скрывается, не пойманный на слове. Мороз и скука. Хочется уснуть, не шевелиться и не слышать вьюгу. Раздумие мое, не обессудь, давай с тобой перенесемся к югу - в какой-нибудь прибрежный городок, поближе к морю, к запахам портовым, где, пробираясь в сумеречный док, чужой корабль вздымается остовом костистым над смущенною водой. Причалит он, и спустится по сходням скиталец, поводырь немолодой - измученный, оборванный, в исподнем. Когда-нибудь - за час до красоты, в неделю смуты, вздохов, причитаний - вернется он и наведет мосты в провалах торопливых сочетаний, не слышных мне, и шаткая броня расступится под окриком набата, история придумает меня, как я ее придумывал когда-то, и наугад, не выбирая путь, вдоль побережья, в сутолоке пенной он побредет, ссутулившись чуть-чуть, скиталец наш - непонятый, нетленный. И я усну и что-то сброшу с плеч, усну нечутко, каменно, устало - на разговор уже не хватит свеч, коль на строку молчания достало, чтоб переждать, не помня ни о ком, все выходы законопатив ватой, то время, где пугают тупиком, ухмылкой задирая глуповатой. 1992Тут один из лучших автосалонов самары. Ждем вас!
