В сполохе света,
в сердце огня
долгие лета
ищет меня
пепельный воин,
силясь помочь
горестным воем,
жалящим ночь.
Падают руки,
гонит приют,
знаки разлуки
мне подают
чья-то причуда
и круговерть
скорбного люда,
знавшего смерть.
В склепе глубоком,
чутко дрожа,
бдительным оком
льнут сторожа,
в каменной ложе
ночь напролет,
мучая кожу,
ноготь поет.
Это - предтечи,
тело скребя,
к праведной речи
гонят себя,
в темной печали
силясь понять,
что им кричали
шедшие вспять.
Это - блудливы
наперебой,
томные дивы
манят собой,
ласковы, чужды,
жрицы морей
ранят без нужды
плотью своей.
Дни поредели,
нет глубины
в черной неделе
нашей вины.
Смутные боги
дивных планет,
в вашей тревоге
удали нет.
Больше не внемлю -
это подлог,
втоптанный в землю
тысячью ног,
полная чаша,
лакомый тлен,
оторопь наша,
взятая в плен.
Пепельный воин
сизых равнин,
ты неспокоен,
слишком раним,
видишь воочью -
в смертном поту
крюки на клочья
рвут наготу.
Чахлые груди
колет трава.
Больше, чем люди,
смертны слова.
Шепчет старуха
из темноты
истово, глухо:
"Бог - это ты."
Тычась в повторы,
ищут кроты
тухлые норы -
"Бог - это ты."
В сердце остова,
сбитое влет,
падает слово.
Город встает.
Жалобно, стыло
голос дрожит.
Гибнет светило.
Город блажит
пепельным зовом
в пыльную взвесь.
Мир нарисован.
Заново. Весь.
1992
Все виды жалюзи: горизонтальные жалюзи на окна из ПВХ жалюзи.
|
