Сумерки Горят электричеством луны На выгнутых длинных стеблях; Звенят телеграфные струны В незримых и нежных руках; Круги циферблатов янтарных Волшебно зажглись над толпой, И жаждущих плит тротуарных Коснулся прохладный покой. Под сетью пленительно-зыбкой Притих отуманенный сквер, И вечер целует с улыбкой В глаза – проходящих гетер. Как тихие звуки клавира — Далекие ропоты дня... О сумерки! милостью мира Опять упоите меня! 5 мая 1906
Февраль Свежей и светлой прохладой Веет в лицо мне февраль. Новых желаний – не надо, Прошлого счастья – не жаль, Нежно-жемчужные дали Чуть орумянил закат, Как в саркофаге, печали В сладком бесстрастии спят. Нет, не укор, не предвестье Эти святые часы! Тихо пришли в равновесье Зыбкого сердца весы. Миг между светом и тенью! День меж зимой и весной! Весь подчиняюсь движенью Песни, плывущей со мной. 31 января 1907
У гроба дня День обессилел, и запад багряный Гордо смежил огневые глаза. Белы, как дым из кадильниц, туманы, Строги, как свод храмовой, небеса. Звезды мерцают, и кротки и пышны, Как пред иконами венчики свеч. Ветер прерывистый, ветер чуть слышный Горестно шепчет прощальную речь. Скорбные тени, окутаны черным, Вышли, влекут свой задумчивый хор, Головы клонят в молчаньи покорном, Стелят над травами траурный флер. С тенями вместе склоняюсь у гроба Шумно прошедшего яркого дня. Смолкните в сердце, восторги и злоба! Тайна и мир, осените меня! 27 марта 1907
Вечер среди снегов Веет нежная прохлада Наступающей зимы. Тело свежести так радо! Взорам белости так надо В четкой раме полутьмы! Над равниной ярко-снежной Месяц в небе ворожит. Все, как в детстве, безмятежно; Все, как в смерти, неизбежно, Нет желаний, нет обид. Путь мой вьется в бесконечность Меж полей, как мрак, пустых. В думах милая беспечность, И мечты ласкает встречность Рифм знакомых и простых. 2 ноября 1907
